на предыдущую страницу

42

 ...Ни Гена, ни Катя не заметили в общем бреду, как мелькание полос на стенах замедлилось и остановилось вовсе.
 
 Зато старухи на платформе не пропустили ничего. Одна из них даже выронила ведро с яблоками и перекрестилась по старинке.
 
 В окне поезда прямо над своей головой она увидела голую ведьму с растрепанными волосами. Вокзальный фонарь бил ей прямо в заплаканные глаза. Девица стояла враскорячку, опершись локтями на стол, а сзади черной тенью бился мужик. То ли одетый, то ли мохнатый... Кто их, чертей, разберет... Рот ведьмы был распялен в неслышном отсюда стоне...
 
- Батюшки святы, - пробормотала старуха. – Дожились...
 
 Она перекрестилась еще раз и стала собирать раскатившиеся яблоки. А поезд, постояв немного, пошел дальше.
 
 Следующей остановкой поезда был город Энск.
 

43

 Тир Георгия Палыча был похож на каземат. Гена подумал, что это было сделано нарочно.
 Он находился в подвале. Здесь было холодно, и только потолок расплылся потом, как майка марафонца.
 
- Красавец... - прошептал Журик и, поднеся пистолет ко рту, передернул затвор зубами.
 
 Потом нажал на кнопку вполне современного селектора и коротко бросил:
 
- Каштанку ко мне. Я в тире.
 
 Потом обернулся к ребятам.
 
- Сами-то как стреляете?
- Куда нам до вас, - сказал Страшила. – О вашей меткости легенды ходят.
- Да уж, - Георгий Палыч казался польщенным. – Хорошие учителя были...
- А мы и в армию не сходили, - интимно сообщил Страшила.
- А в армию и мы не сходили. Пусть другие маршируют. Правильно?
- Конечно!  - поддакнул Страшила.
- Правильно, Гена? – нажал Журик.
 
 Генка вызывающе молчал.
 
- Что-то Гена у тебя не очень разговорчивый. А, Коль?
- Сам с ним мучаюсь, - Страшила пытался превратить все в шутку, отчаянно глядя на Генку. Он почуял неладное, еще когда они спускались по лестнице вниз.
 
 Гена тем временем брел по колено в прошлом. Журик, держащий Анюту за руку... Журик, стоящий под окнами школы и глядящий наверх, прямо в глаза маленькому мальчику... Журик на плече у Александра Ивановича...
 
 Гена ощутил себя настолько там и тогда, что почти не удивился, увидев Анюту...
 
 ...Ее вел все тот же холуй. Она, совершенно голая, шла по холодному полу на четвереньках. На шее у нее был собачий ошейник, поводок которого заканчивался в руке у холуя...
 
 Болезненное безразличие, сродни затишью перед тайфуном, охватило Гену с ног до головы. Из тишины тихо вышел и встал рядом невидимый Черный. Давненько тебя не было, подумал Гена. И нехорошо улыбнулся. Как оскалился...
 
- Улыбается... Значит, согласен. – цепкие глаза Журика внимательно ощупали Генкино лицо. Как бы ничего не заметили и как бы отпустили.
 
 Секретарь подвел Аню к дальней стене тира. Отпустил поводок и отошел в сторону. Анюта не двинулась с места.
 
- Каштанка, стоять! – тихо скомандовал Журик.
 
 Аня встала и опустила руки по швам.
 
- Вот, - сказал Журик. – Прошу любить и жаловать. Мой домашний зверек... Ласковый и нежный. Купил по случаю. Живет уже полгода, на волю не просится... Еще бы... За такие бабки...
 
 Страшила попробовал присвистнуть, но только зашипел, как проколотая шина. И ему было не по себе.
 
- Самое смешное, что она тоже из Энска. Правда, Каштанка?
 
 Анюта коротко гавкнула.
 
- Вы, часом, не знакомы?
- Нет... - Гена не услышал собственного ответа. Уши заложило напрочь.
- Жаль. Люблю, когда встречаются земляки. Степан!!!
 
 Холуй и впрямь был волшебником. По меньшей мере, фокусником.
 
 Откуда ни возьмись, у него в руках появились две бутылки водки. Он подошел к Ане и, коротко цыкнул на нее. Она развела руки в стороны и встала ровно, как свеча.
 
 Секретарь вложил по бутылке в каждую ладонь и отошел в сторону – полюбоваться на свое произведение.
 
- Хороша, - восхищенно крякнул Журик. Потом не спеша поднял пистолет и прицелился. – Ну что, орлы? В левую или в правую? Что примолкли?
- В ллл... в ллевую... - прошипел Страшила.
- В левую, так в левую... - Журик повел стволом.
 
 Аня стояла неподвижно. Только бутылки в руках едва заметно дрожали.
 Наверное, ей было холодно стоять голой в сыром подвале. Но, судя по всему, это не было ей в новинку.
 
 Журик, не выстрелив, медленно опустил пистолет. Страшила не смог удержать шумный вздох облегчения. Генка стоял камнем.
 
- Ай-ай-ай... Я плохой хозяин! Всегда был и останусь плохим хозяином! – Журик виновато покачал головой. – Надо было предложить гостям первый выстрел! – Он пожал плечами. – Что ж... Это не поздно исправить.
 
 Он подошел к Страшиле и протянул ему пистолет. Тот в ужасе замотал головой и спрятал руки за спину.
 Ничуть не удивившись, Журик подошел к Гене и протянул пистолет ему.
 
- Не лук, конечно, - сказал он. – Но твой друг не отказался бы от такого оружия, правда? Как его звали?.. Эээ... Сергей, если мне не изменяет память?.. – Его губы улыбались, но в глазах потемнело. Ничуть не изменившийся и ничего не забывший волк.
 
 Гена, как во сне, взял оружие в руку. Пистолет показался очень тяжелым.
 Но не тяжелее ненависти, затопившей душу. Гена чувствовал ненависть каждой клеткой тела. Он целиком состоял из ненависти. Только не мог придумать ей имя. Журик? Аня? Страшила? Холуй Степан? Гена?
 
 Безымянная ненависть подняла его руку с оружием. Черный человек подошел сзади и спокойно придержал его за запястье. Чтобы не дрожало.
 
 Лицо Анюты над мушкой показалось очень далеким. Но даже отсюда Гена видел, как сильно она постарела. Прежними остались только глаза. Теперь они смеялись еще громче прежнего.
 
 Гена прицелился прямо посередине между этими хохочущими черными глазами.
 И поймал себя на мысли, что уже делал это прежде.
 Память наполнила рот смородиновым привкусом. На стволе проступил самодельный орнамент старой алюминиевой трубки...
 
 Красные кляксы от ягод были так похожи на кровь... Одна... Вторая... Третья...
 
- Пиф-паф, - прошептал он.

И медленно опустил пистолет. Потом, встряхнув головой, бросил его на стол.
 
 - Тук... - разочарованно сказала железка.